В разгар пандемии медики работают на пределе возможностей, а больные высказывают обоснованные претензии по поводу нехватки дежурных бригад скорой помощи и узких специалистов.
И хотя с такими проблемами сейчас сталкиваются практически все регионы, железногорцам важно знать, что здесь, дома, их, во-первых, слышат, а во-вторых, стремятся помочь. Как верно заметил главный врач Железногорской городской больницы Алексей Филатов, «нам надо перестать смотреть друг на друга как на людей, находящихся по разные стороны баррикад». Медики и пациенты оказались в общей сложной ситуации. И нужно искать выход, а не копить взаимные обиды.
- Алексей Алексеевич, можете озвучить статистику по численности кадров?
- Кадровый дефицит действительно заметен и по врачам, и по среднему медицинскому звену. У нас 555 штатных единиц врачей, из них физических лиц – 260 человек, 15 из которых в декретных отпусках. Процент укомплектованности врачами в городе менее 45%, то есть каждый врач работает за двоих. И если по некоторым направлениям это некритично, то там, где речь идет о сменной работе: дежурный врач, доктор на приеме возникают серьезные проблемы. У нас за последние полтора года произошел большой отток кадров по разным причинам. Основная часть уволившихся терапевтов (а их минимум 5) ушла из-за возросшей в период пандемии нагрузки и рисков заболевания.
Городской больнице сейчас не хватает 20 терапевтов. Ситуация с участковыми медсестрами менее острая, но и их мало. Терапевтическая служба помимо текущей работы нацелена на решение двух задач: вакцинации и обеспечения углубленной диспансеризации людей, перенесших COVID-19 (для выявления тромбозов, легочных фиброзов и других осложнений).
Здесь важна роль среднего медперсонала. Они приглашают на вакцинацию, оформляют документы и направления на исследования, проводят ЭКГ, анализы, КТ… Привлекаем все больше медработников для обеспечения работы по данным направлениям. Сегодня мы вакцинируем не менее 500 человек в день – на двух пунктах. Были дни, когда прививали по 500 на одном пункте с учетом выездных форм работы.
Задача врача – вовремя определить противопоказания для вакцинации. Все остальное делают медсестры. Их количество также недостаточно – они отвлекаются на ряд несвойственных обязанностей. Если участковая медсестра привыкла работать на участке, а ее постоянно привлекают к вакцинации, понятно, что это дополнительные ответственность и усилия.
Врачи-терапевты нагружены дополнительными участками. Конечно, с доплатами за совмещение, но им непросто.
- В какой службе кадровый голод особенно заметен?
- У нас, как и во многих других городах и регионах, дефицит по всем направлениям. И на скорой помощи, и в поликлинике, и в стационаре. Больше всего беспокоит скорая.
Нам хватает машин, парк оснащен и регулярно пополняется техникой – с этим как раз хорошо, однако не хватает бригад. У нас 7 штатных бригад, которые вполне закрывают потребности города. Только фактически на дежурство выходят 3-4 бригады. Недостаточно фельдшеров. Для полноценной бригады нужны минимум два фельдшера, либо врач и фельдшер, либо врач и медсестра. По факту в смене работают 4 бригады, из которых одна – врач с медсестрой, остальные – фельдшерские. Ездят по двое, иногда фельдшер ездит вообще один. И проблема нехватки фельдшеров многолетняя.
Лет 10-15 назад на скорую невозможно было попасть. Фельдшеры приходили в больницу, чтобы позже перейти на скорую. Увы, времена изменились. Все больше выпускников школ идет в вузы. Низок приток выпускников, выбирающих фельдшерские факультеты и сестринское дело.
У нас прекрасно работал филиал Курского базового медицинского колледжа, но когда 4 или 5 лет назад мы начали анализировать, то увидели, что трудоустроилось меньше половины. Одно время филиал вообще не принимал абитуриентов, только с прошлого года возобновился приём. Мы активно работаем с филиалом, предоставляем возможность врачам работать там преподавателями, передали им дополнительные помещения. Я всячески это поддерживаю и как работодатель заключаю договоры на дополнительные выплаты стимулирующего характера, тем самым поощряя сотрудников участвовать в образовательном процессе в колледже морально и материально.
В прошлом году мы начали оплачивать обучение студентов филиала, чтобы готовить для нашей больницы фельдшеров и сестер. Первые выпуски состоятся через 2 и 3 года. Рассчитываем, что программа - когда мы активно выбираем целевиков и оплачиваем их обучение - даст свои плоды. Много людей не придет, но какая-то часть – да.
- А что делается кроме обучения?
- Железногорск выделяет служебное жилье для врачей, переезжающих из других городов. С этого года у нас стартовала программа возмещения расходов на аренду жилья для врачей. И вероятно, мы распространим ее и на средних медицинских работников: фельдшеров и акушеров. Смысл программы в том, что сотрудники заключают договор с арендодателем, предоставляют копию документа нам, и мы выплачиваем суммы. Источником финансирования являются пожертвования Михайловского ГОКа, принимающего активное участие в нашей кадровой программе. МГОК передал городу несколько квартир из нового жилого фонда, чтобы муниципалитет распоряжался ими для привлечения медработников. Они все сейчас заселены. Возмещение затрат на аренду – тоже полезная мера. Два новых врача уже в этой программе и еще два будут включены в нее в сентябре.
Кроме того, МГОК выделяет пожертвования для единовременной стимулирующей выплаты врачам (1,5 млн руб.) и фельдшерам (500 тыс. руб.). Она распространятся на наиболее востребованных специалистов. У врачей условие – семь лет отработки, у фельдшеров скорой помощи – пять. В прошлом году такую помощь получили 4 фельдшера, в этом один врач-педиатр и еще одну получит детский офтальмолог, который приступит к работе в поликлинике в сентябре. Это молодая женщина, закончившая ординатуру, целевик.
- Вы говорите, что проблема кадров давняя. А почему молодые врачи и фельдшеры сюда не едут?
- Несколько лет назад в стране был упразднен институт интернатуры – когда человек мог получить узкую специальность за год, поступив без конкурса и получая возможность пройти интернатуру в широком спектре клинических организаций. Это было здорово. Человеку оставалось отучиться седьмой год, а в ординатуру он мог пойти позже при желании. Это привлекало тех, кто хотел как можно раньше приступить к практике.
Но Министерство здравоохранения РФ решило убрать интернатуру, оставив ординатуру. Расчет был на то, что в ординатуру попадет далеко не каждый, не попавшие пойдут в первичное звено, и к 2020 году у нас не будет вакансий терапевтов в поликлиниках.
Увы, каждый выпускник вуза, принимающий решение все-таки идти в медицину (а это далеко не все выпускники), пытается попасть в ординатуру. В любом городе, в любом регионе. И появилась возможность – целевая подготовка в ординатуре: комитет здравоохранения передает часть квот мединституту для целевиков, с ними заключается договор, а после ординатуры выпускник должен не менее 3 лет отработать в учреждении здравоохранения, от которого он направлен. Предполагалось, что это поможет устранить кадровый дефицит.
А через два года выяснилось, что выпускников ординатуры целевые договоры почти ни к чему не обязывают. Получил профессию за счет государства (а год стоит около 250-260 тыс. руб.) и не поехал ни в какой Железногорск, потому что ответственность за неисполнение договора сведена к минимуму.
Лишь когда внесли изменения в Закон об образовании РФ, условия для целевиков стали жестче. Теперь они должны возмещать расходы на обучение, если не готовы к отработке. Вот только пока вносились изменения, мы потеряли многих целевиков. Там были эндокринолог, гастроэнтеролог, реаниматолог, хирург и так далее. Лишь в бывшую горбольницу №2 восемь человек должны были прийти в прошлом году. Получили одного – реаниматолога.
Вопрос мотивации в медицине не всегда завязан на зарплате. В провинциальном городке ты предлагаешь человеку работать в поликлинике, а он хочет в национальный медицинский исследовательский центр или в областную больницу. И даже с нашими усилиями нам сложно привлекать кадры…
Понимаете, когда видение человека ограничивается его горизонтом, ему кажется, что мы живем в каком-то особенном месте, но когда он начинает понимать, узнает, что и в таких регионах, как Белгородская область или Подмосковье, кадровый вопрос стоит не менее остро.
- Железногорцы жалуются на нехватку врачей узких специальностей…
- Да, это так. Наиболее востребованы среди узких специалистов и в детской, и во взрослой поликлиниках неврологи. Нет врача-ревматолога. В детской поликлинике появился иммунолог, но он решил работать участковым педиатром, что в данный момент важнее.
Мы приняли двух врачей-травматологов в травмотделение, где сменился заведующий. К сожалению, там произошли серьезные кадровые потери. Умер один из сотрудников, заболели и уволились двое других. В начале лета отделение было на грани остановки, мне приходилось брать кучу дежурств, вести прием. Ситуация была критическая. Искали сотрудников всем миром.
Я обращался в областной комитет здравоохранения, к главному внештатному травматологу, и нам удалось привлечь двух сотрудников. Один из них возглавил отделение – опытнейший врач с золотыми руками и большой практикой, Олег Валентинович Черевко. И пришел молодой доктор из Дмитриевской ЦРБ. В качестве внешнего совместителя привлекли еще одного травматолога, закрывающего часть дежурств.
Этой осенью в стационар придет врач-хирург, во взрослую поликлинику – невролог и в детскую – офтальмолог. В детской поликлинике три невролога, но один из них около года работает в ковидном стационаре. Это направление сейчас глобальное, стратегическое.
Ковидный госпиталь Железногорска никогда не пустовал, заболеваемость имеет тенденцию к стабилизации на очень высоких цифрах. А с учетом утяжеления течения болезни стационарный этап оказания помощи становится ключевым. Каждый врач, имеющий опыт работы в ковидном стационаре, на вес золота. Понимая важность этого направления, доктора из той же детской поликлиники там пока останутся. Мы должны избежать избыточной смертности в городе от коронавируса. Это первостепенная задача.
В 2017 году один из докторов-терапевтов прошел переподготовку и стал гастроэнтерологом. И проблему на время закрыли, но наступил 2020-ый, человек сосредоточился на участке: выезд, вакцинация и так далее. Сил на гастроэнтерологию у него не остается. Тем не менее, в этом году один сотрудник поступил в ординатуру по гастроэнтерологии, и через два года придет к нам как гастроэнтеролог.
- Как работает дневной онкологический стационар?
- Часть химиотерапии мы применяем здесь. Это десятки пациентов, которые каждый месяц получают химию – препараты с низкой токсичностью: наш дневной онкологический стационар находится в удалении от реанимационного и стационарного отделений, поэтому мы применяем только наиболее простые схемы. Но большая часть химиотерапии всё же удел онкодиспансера.
В то же время недавний приезд специалистов из Московского медицинского центра онкологии показал, что количество этих схем нужно увеличивать. Есть ряд вопросов, связанных с выделением дополнительных объемов по дневному стационару – он уже перевыполнил их в два раза. Нам надо будет думать о каких-то дополнительных объемах работы, которые должны распределить территориальный фонд ОМС и региональный комитет здравоохранения, и о закупке более дорогих препаратов.
Будут развиваться обследования на месте, большое внимание привлечено к эндоскопической службе. Если сначала она работала в центре амбулаторной онкологической помощи 12 дня в неделю, то с осени – каждый день. Скоро мы получим из областного бюджета деньги на закупку нового аппарата УЗИ в онкологию. До конца года появится УЗИ экспертного класса. У нас в ЦАОП работает несколько врачей ультразвуковой диагностики, новое оборудование задействуют в полном объёме.
- В местных социальных сетях неоднократно задавали вопросы об ортодонте в детской стоматологии.
- Его нет. И это обидно. После того, как эта служба присоединилась к горбольнице, мы нашли второго доктора и зубного техника, укомплектовали сестринские должности, кабинет работал в две смены, стала сокращаться очередь ожидания. Но служба была укомплектована молодыми женщинами, и они ушли в декрет. Ждем их выхода и пока направляем пациентов к курским ортодонтам в областную детскую стоматологическую поликлинику.
Кадровая проблема не имеет легких решений. Я прекрасно помню, как когда-то сам заканчивал институт, с трудом искал работу. В 1990-е не было такого кадрового дефицита. Но с тех пор в нашей стране многое изменилось. Изменились устремления выпускников вузов. Никто сейчас не желает себя отдавать здравоохранению, получая мизер признания. Медицина привлекает амбициозных, кто хочет реализоваться в крупных клиниках, а никак не на приемах в поликлиниках с большим потоком пациентов и с негативом в свой адрес, с нетерпимостью, уровень которой увеличивается.
Нам – медработникам и пациентам – надо перестать смотреть друг на друга как на людей, находящихся по разные стороны баррикад. Низкие культура, квалификация, мотивация и производительность есть везде, это, к сожалению, отражение проблем, накопившихся в обществе. Мы стараемся их решать.
