1 из 4 изображений
Машинный доктор, английский лорд…
© фото: анна бессарабова и из архива сергея могуленко
2 из 4 изображений
Бывший горняк до сих пор хранит документы, привезенные из Англии.
© фото: анна бессарабова и из архива сергея могуленко
3 из 4 изображений
Машинный доктор, английский лорд…
© фото: анна бессарабова и из архива сергея могуленко
4 из 4 изображений
Сергей Могуленко с дочерьми
© фото: анна бессарабова и из архива сергея могуленко
Такие прозвища горняку Сергею Могуленко в разное время давали его коллеги. Одно - за умение расслышать любую поломку в ревущем двигателе, другое - за то, что Сергей Александрович – единственный из сотрудников УАТ МГОКа, прошедший стажировку в Великобритании. Сейчас бывший слесарь по топливной аппаратуре на пенсии. Комбинату он отдал 46 лет.
На столе в небольшой уютной квартире Могуленко гора дипломов и почетных грамот - корпоративных, городских, областных и федеральных, в шкафу висит пиджак с медалями за добросовестный труд. Все это - след долгих лет, проведенных на Михайловском ГОКе.
Сергей Александрович совсем не похож на пенсионера - крепкий, бодрый мужчина. В разговоре он с улыбкой скажет, что когда-то весил 104 килограмма и занимался спортом, качался, его рукопожатие «казалось кавалерам дочек железным». Наверняка он и сейчас с легкостью может поднять тяжелые гантели.
Гостеприимный хозяин ставит на кухне чайник и начинает рассказ...
Цифры - это мое!
Сергей Могуленко родился весной 1957 года в Казахстане - в Джамбуле, который нынче называется Таразом. В семье он был четвертым ребенком, самым младшим. Мама занималась детьми, папа работал плотником.
После восьмого класса Сергей переехал в Железногорск.
— Меня, пятнадцатилетнего, сюда переманила сестра. Она была экономистом. Приехал в строящийся город горняков, поступил в 16-ое училище на автослесаря, закончил его в 1974-ом и сразу пошел работать в автоцех Михайловского железорудного комбината. Кстати, МЖК вскоре объединили в МГОК, — вспоминает Могуленко.После армии он стал слесарем по топливной аппаратуре УАТ. Работа как работа. В 1981 году на комбинат пришли новенькие Komatsu, и Сергея Александровича забрали в гараж большегрузных машин мотористом. Занимался диагностикой и ремонтом, делал моторы и топливную аппаратуру.
— Я полтора года один трудился, потом пришли другие ребята. Вызывали на работу в любое время - хоть днем, хоть ночью. Жили с женой в авральном режиме. В 1985 году меня избрали бригадиром 13-ой бригады. И нас в гараже было 13 человек. О, меня число 13 долго преследовало. Я и в Англию ехал в 13 вагоне. Зачем? Позже объясню, — смеется собеседник.У Сергея Могуленко отличная память на цифры. Без запинки описывает двигатели на БелАЗах. Они, говорит, громоздкие. Разбирать тяжело: одна головка весила 45 кг, полублок - 60, поршень с шатуном - 31 кг. Помнит все дни рождения коллег, любую мелочь.
— Да, цифры - это мое, — подтверждает Сергей Александрович, - и сообщает, что отработал на МГОКе 46 лет, в 61 год ушел на пенсию.
Поездка в Великобританию
В 1993 году МГОК заказал в Великобритании оборудование - стенды для проверки, калибровки, дозировки форсунок, насосов.
— Техника техникой, а ведь еще надо специалистов обучить. Посчитали и получилось, что дешевле отправить своего сотрудника в Англию, чем пригласить эксперта к нам. Вот мы с переводчиком вдвоем на неделю в Великобританию и отправились, — говорит Сергей Могуленко.Он был в двух городах - Лондоне и Букингеме, стажировался в Сummins Engine company.
— Как я туда попал? Главный инженер к себе вызвал: «Собирайся. Послезавтра едешь в Великобританию». Одного послали. Кто-то из ребят просился, но ему сказали: «Не нужен ты там. Посылаем того, кто потом будет работать на импортном оборудовании». В Москве меня ждал переводчик Саша Сарвиро. Продиктовал адрес: «Можешь на трамвае доехать или пешком дойти, если захочется». Ну я и пошел, а там пешком, как от железногорской автостанции до Долбенкино. Ничего, дошел, нашел, — продолжает Сергей Александрович.На таможне Могуленко повторял одно слово, которое знал по-английски: «Бизнес». Этого хватило.
— В метро садимся, Саша долларовую бумажку в специальное отверстие кладет, а когда пошли с ним на выход - сдача посыпалась. У меня глаза квадратные. Вход в гостиничный номер - по электронной карточке. У нас в стране ничего такого еще не было и в помине. Были на улице Пикадилли. Вайкуле же пела, помните: «Я вышла на Пикадилли». Мы тоже отправились. А там не улица, а развилка трех дорог, где молодежь тусовалась. У Биг-Бена в пабе взяли пива и заказали обед. Я попросил принести пиццу среднего размера. А они огромную тарелку притащили, да еще и принято было все съесть. Хорошо, большую не заказал, — улыбается Сергей Александрович.Приехали на завод. Там тоже диво - все с бейджиками, новичков тут же снимают для пропусков. В первый день Могуленко объясняли теорию, на второй узнавали, что он понял, на практике.
— Я до англичан уже общался с иностранцами. У нас 2,5 года работали японцы. Так те удивлялись, почему я ничего из того, что они диктуют, не записываю. Показываю: в голове все держу. Восхищались. И бельгийцы учить приезжали. Переводчицу из местной школы брали, но она не понимала технических терминов. Растерялась. Через некоторое время мы с бельгийцами без перевода стали друг друга понимать - на пальцах общались... А вот Англия меня удивила. Я сразу понял: мы так никогда жить не будем. Взять хотя бы их быт. Заселились в номер. Зашел в ванную - никаких труб, кранов, на стене большой круг - крутанул, полилась вода, стала горячей - включается самовытяжка. Рядом лежат четыре полотенца: для лица, рук, ног, тела. Все в быту предусмотрено до мелочей. Они и в работе дотошные: все по полочкам должно быть, у каждой детали свое назначение и место. Люди скрупулезные, — хвалит англичан Могуленко.И вспоминает смешной случай. На стенде нужно было перекрутить две трубы. Он обращается к напарнику: «Стив, надо бы их закрепить». Тот отмахивается: в данном случае не обязательно. Включили стенд, и Стива залило соляркой. А он новый галстук на работу надел. Так он потом долго переживал. Не из-за галстука, из-за своей оплошности.
— У англичан культура другая. Они серьезнее относятся к работе, службе. Очень ответственные. И машины у них такие же. Двигатели cummins неубиваемые. Но у русских нет неубиваемого. У англичан тосолом нужно заправлять машину, после 12 тысяч моточасов сразу капремонт. А у нас ездят до последнего, — рассуждает Сергей Могуленко.После стажировки коллеги донимали его шутками. Именовали Лордом английским и спрашивали с иронией: «Тебя там за сколько завербовали?». А Сергей Александрович привез из Великобритании сущую ерунду - футболки для дочек и конфеты.
— Тогда это как чудо было: сникерсы, баунти, жвачки. Голодные 90-е годы. Мы всем друзьям-сверстникам показывали. Гордости - через край, — включается в разговор дочка Могуленко Олеся Жданова.А взрослые гордились тем, что на следующий год на комбинат пришло новое, повторное, приглашение Сергея Александровича в британскую компанию. Смекалистый русский им понравился. Но второй поездки, увы, не было - затратно. Стажировка в Англии стала первым и пока единственным заграничным путешествием Могуленко.
За профессионализм коллеги называли его машинным доктором. Сергей Александрович, как врач, по звуку определял, что в технике барахлит.
— Знаете, как в стотонниках грохочет двигатель, цилиндры здоровенные. Однажды говорю товарищу, пытавшемуся найти поломку: давай, мол, послушаю. Послушал - на восьмой головке рассекатель сгорел. Он не верит: «Куда там, 1200 лошадей и все ревут, над головой два ведра болтов крутятся, а он что-то там различил».Только разобрал, и оказалось, что я прав. Зря спорил, — скучает по работе Сергей Александрович.Могуленко - отец двух дочерей, дед, у него есть внук, внучка и 2-летний правнук. Одна из дочерей Олеся говорит, что он всегда жил работой. Папа и ее с собой в цех брал.
— Приезжала к нему лет в семь. Хотелось посмотреть большие машины. Помню, как меня поднимали на большегруз. Не забраться: там кабина, как второй этаж у дома. Один папин коллега снизу меня подтягивает, а другой сверху не может меня перехватить. Как-то все-таки подняли. Катаемся, а у меня в голове вопрос: как они меня отсюда спустят. Будто в стране великанов побывала, — описывает детские ощущения Олеся Жданова.А ее отец согласно кивает. Он до сих пор интересуется тем, что происходит на комбинате, созванивается с бывшими коллегами, общается, следит за переменами. Тоскует по большегрузам, реву их двигателей... Бывших горняков не бывает.
