Настройщик пианино детской школы искусств имени Г. Струве Алексей Пашин создает уникальные струнно-смычковые инструменты. Он – третий в поколении мастеров. Его скрипки, альты и виолончели играют на концертах и конкурсах в Орле, Брянске, Белгороде, Тамбове, Москве, Твери и других городах.
Путь Алексея в мир музыки был довольно своеобразным. Он родился в Железногорске. После восьмого класса поступил в Орловское музыкальное училище – «захотелось свободы, самостоятельности и… шумного студенческого общежития». Но, получив диплом, молодой виолончелист почему-то отправился не на сцену, а на МГОК - работать слесарем по ремонту подвижного состава – собирать вагоны для карьера.
Настройщиком пианино и роялей Алексей стал через три года. И тогда же начал делать свои первые скрипки, альты и виолончели.
Династия
Мы общаемся с Алексеем Пашиным в его мастерской. Декорациями к разговору о музыке и инструментах служат деревянные заготовки, пилки и рубанок.
— Мой отец всю жизнь делал струнно-смычковые. Он лауреат конкурсов Чайковского среди скрипичных мастеров. На той фотографии, в стенке, папа, кстати, во Франции с собственной скрипкой, — кивает на снимок в шкафу Алексей.Он подробно рассказывает, как его отец работал над своим первым инструментом – «с одним ножом».
— Даже не с ножом, а по сути с битым стеклом. Есть такая пластина – цикля, которая шлифует различные формы древесины. Чтобы ее заменить, отец бил бутылки и выбирал подходящие по размеру стекла. Работал, не останавливаясь. Он, к слову, учился в Москве у известного Бориса Горшкова, был подмастерьем, оттачивал навыки... Ну а я первый инструмент создавал долго – каждый день в течение месяца, если не больше. Под присмотром отца. Та скрипка до сих пор в нашем городе, ее можно услышать. На ней играет Кирилл Желнин, — поясняет Алексей.Когда я спрашиваю у него: был ли его папа единственным мастером в Железногорске, он отвечает: «Нет. Еще был дедушка». Оказывается, как только мама Алексея захотела учиться играть на скрипке, ее отец вырезал для девочки инструмент.
— Дед у меня потрясающий. Прошел все войны: Финскую, Великую Отечественную, Японскую. Назад, домой, после победы он добирался пешком – хотел посмотреть на чужую жизнь, на людей. Это потом стало семейной байкой. Дед тоже делал скрипки. Сам. Без учителей, — уточняет Алексей.А вот «воспитателем» Алексея был отец. Первые виолончели, скрипки и альты он создавал под «приглядом».
Боялся разочароваться
Сложнее всего (и было, и есть) для Алексея Пашина – организовать себя. Чтобы приобрести навыки, нужно потратить немало часов.
— Постепенно меняется образ мысли, восприятие. Я боялся, что мне это когда-нибудь надоест. Инструментами занимаюсь около 20 лет. Не устал. Сделал скрипку или альт – наступает краткий миг счастья. Следом появляется холодок сомнений: а все ли хорошо. Но, как правило, каждая новая работа лучше предыдущей. Сравниваю их с отцовскими. Особенно сейчас. Чему-то учусь, — признается Алексей.Материалы для будущих инструментов он берет на Кавказе.
— В тех краях растет хорошая сосна. А еще я недавно познакомился с пожилой женщиной, чей папа был скрипичным мастером в Советском Союзе. Выкупил у нее все оставшееся дерево. Раньше и смолы были отличные, и клей. Получались добротные вещи, — продолжает Алексей.Отец и дед дали ему хорошую базу с точки зрения технологии: научили резать, строгать, клеить. Но их «ученику» хотелось отойти от классического, традиционного направления к современному.
— Я был недоволен ощущением звука – акустики. Дальше, со временем, нашел свой путь. И теперь, когда я доказал себе, что двигаюсь правильным курсом, все-равно не прекращается поиск, — говорит мастер.
Свой характер
У каждого инструмента свой характер и свой голос. Он сродни человеческому.
— Когда делаешь скрипку или альт, всегда нащупываешь, обнаруживаешь что-то новое. Мне поначалу казалось, что все получится не так, как надо, что результат случаен. Труднее всего даются вещи на заказ. Бывает, видишь музыканта, но понимаешь: то, что он хочет, не стыкуется с его натурой, техникой игры, отношением к звуку. Однажды я так сделал виолончель – через себя. И был удивлен результатом – она до сих пор играет, сейчас – в Москве, — приводит пример Алексей.И коротко описывает процесс создания инструментов. Он, например, не любит пилить – «пыль летит, да и нудно. В процессе уговариваешь себя: скоро начнется интересное, потерпи». Азарт приходит, когда скрипка начинает оживать, когда мастер чувствует вибрацию акустического корпуса – «на задержанном дыхании работаешь, приближается истина: слушаешь, ждешь».
У скрипок и виолончелей Пашина судьбы складываются по-разному. Некоторые долго ждут своих хозяев, но затем попадают в надежные руки. Какие-то участвуют в конкурсах, концертах, фестивалях.
— Есть и те, что бесследно исчезают или находятся в коме. У меня был один такой инструмент. Мой альт приобрело Тверское музыкальное училище. Впоследствии он был забыт и брошен, лежал в запасниках. А через 10 лет его нашел преподаватель с девочкой, натянул на него струны, и он зазвучал, — доволен собственным «детищем» Алексей.Только в прошлом году он сделал 25 скрипок, включая детские и электроскрипку. Они уехали в Тверь, Тулу, Белгород, Брянск, Орел, Воронеж, Москву, Тамбов.
Железногорский мастер дает скрипкам клички: Шоколадка, Море, Рыбка. В зависимости от рисунка на дереве или от характера инструмента. Они для него живые, поющие, иногда капризные и нежные.
— Мне нравится моя работа, нравится коллектив в школе имени Г. Струве – все: от уборщиц до директора, нравится заниматься инструментами, нравится видеть, как из кусков дерева получаются удивительные вещи. Так что перед вами счастливый человек, — улыбается Алексей Пашин.
